Боже мой, как всё красиво! Всякий раз как никогда. Нет в прекрасном перерыва. Отвернуться б, но куда? Красота к нашей жизни, как бабочка, приколота. Насмерть приколота.

Никто не скажет, что будет завтра. Придумай, что им солгать. Никто не будет нам помогать. А мне больше всех надо. Парни с добрыми глазами Снова будут делать сами Всю эту пыльную работу. Тебе известно, дружок, Есть ко всему рычажок. Смотри-ка, вот он. Однажды перетащим и эту глыбу. На самом медленном огне Мы будем жарить эту рыбу. На самом медленном огне Мы будем жарить рыбу. Никто не скажет, что будет завтра. Придумай им правдоподобный ответ. Есть новый день, значит будет завтрак, Но будет ли обед. Не говоря уже про ужин. Парни с добрыми глазами Снова сели в лужу. Но сели сами. Снаружи так тяжело, А в луже очень тепло. Тебе ок? Мне ок. Не надо быть силачом, Чтоб рычагом и плечом Заставить сдвинуться с места и эту глыбу. На самом медленном огне Мы будем жарить рыбу. На самом медленном огне Мы будем жарить эту рыбу.

Радость в моей жизни — ложка мёда в бочке дёгтя. Чайная ложка. Битые стёкла, пустые вёдра, чёрная кошка. Как будто каждая минута несёт только дурную весть. (Школу проспал, выгнали из класса. Я выкинул дневник, с ним домой идти без мазы.) И на торце моего дома граффити «666». Я с новостями из чёрного вигвама: На детской площадке начертана Пентаграмма. Господи, пентаграмма. Дьявол ближе, чем ты думаешь, он выбирает жанр, Дьявол пишет хиты, хит — это сатанинский жар. В его руках шар судьбы, а также знаки гороскопа. Как-то раз я не прислушался к советам астролога, И у меня отвалилась жопа. Радость в моей жизни в дёгтя бочке мёда ложка. Пустые вёдра, чёрная кошка. Рабочие только стёрли граффити со стены, А на стене моего подъезда вновь автограф сатаны. Я с новостями из чёрного вигвама: На детской площадке начертана Пентаграмма. Господи, спаси хотя бы детей. Господи, помилуй хотя бы детей.

Братан, скажи, скажи, чего ещё бояться, Когда над жи-, над жизнью не с кем посмеяться. Мы можем сопротивляться, пытаться меняться, пытаться остаться собою. Однажды придётся расстаться и с лучшим другом, и с самой большой любовью. С другими мы уже не будем, И лучше мы уже не станем. Здесь каждый из нас Разочарованный странник. Другими мы уже не будем, И лучше всё равно не станем. Здесь каждый из нас Разочарованный странник. Братан, скажи, как жизнью вновь очароваться? Братан, скажи, как жить? Как жить по закону чистой души, не сдавать, не сдаваться? Братан, скажи. Кто-то выпивает, чтобы стать интересней, я выпиваю, чтоб заинтересоваться. Кто-то выпивает, чтобы стать интересней, я выпиваю, чтобы стать заинтересованным. И очарованным песней. Умнее мы уже не будем, И лучше мы уже не станем. Здесь каждый из нас Разочарованный странник. Другими мы уже не будем, И лучше всё равно не станем. Здесь каждый из нас Разочарованный странник. Мы песок, Миру брошенный в глазок. Мы песок, Богу брошенный в глазок.

Как хорошо засыпать, когда ничего не болит, Ничего не злит, не тревожит, не беспокоит. Тысячу лет к Земле приближается астероид (или метеорит). И, если завтра конец, меня это не расстроит. Как хорошо просыпаться с утра, когда всё болит, Голова гудит, тело ломит от алкоголя, а сердце ноет. Тысячи лет к Земле приближается Меланхолия. Если сегодня конец всему, то меня устроит.

Я ничего от тебя не скрою. Я расскажу тебе об обидах и о боли. Я ничего от тебя не скрою в разговоре. Я расскажу тебе и о крови, и о соли. Кровь — это сок. Томатный сок. Кровь — это сок. Томатный сок в стакане майора. Кровь — это сок. Томатный сок. Кровь — это сок. Томатный сок в «Кровавой Мэри» майора. Где мелькают начала начал: Милицейский стакан, травмпункт, аптека, Там летает капустный кочан С лицом человека. Там всё опечатано, там всё запаролено. Мне навстречу берёза выйдет Из тёмного переулка, В руках монтировка. Меня больше никто не увидит: Это командировка В малахитовую шкатулку. Я сбегу из-под колпака, Из районного городка. Передам тебе радиопередачу, Найду и спрячу тебя. Там. Там, куда вертушки не приземлятся. Там. Там, куда по железке на дрезине не доползти. Там. Там, куда пешим ходом не добраться, Не дойти, Там, где с воды упадут любые корабли. Мы сможем остаться Там. На краю земли.

Бог устал парить, Ни облака от края до края неба. Нужно помогать, нужно выручать: Стряхну пыль со своего вейпа. Клубится вейп, И мы играем гитарный вапорвейв. Ноу гилти — ноу плежа. Того, что любишь, не стесняйся. Я всегда забывал нажимать «эф пять», кликать мышкой «сэйв». Говорил отец, говорила мать: как можно чаще сохраняйся. Мои коньки и перчатки висят на гвозде в прихожей. И не осталось никого, на кого я хотел бы быть похожим. Герои нашего времени моложе меня. Мои любимые песни тоже, Тоже не в вашем вкусе. Держите в курсе. Небесный купорос висит всё ещё безбожно синий. И росчерк кораблей авиалиний не в счёт. Нужно заливать, нужно размывать, нужно выдвигать На спиртоводочный завод «Талвис». Нет проблем с табаком, нет проблем с алкоголем, проблемы с собой остались. Воронежский лакимэн, ковач родного слова. Сегодня он повзрослел, а завтра на четвереньках снова. Кругом обман и кумовство, кругом все грабят корованы. Ну ничего, ничего, ничего, ничего, он таким не станет. Его коньки и перчатки висят на гвозде в прихожей. И не осталось никого, на кого он хотел бы быть похожим. Герои нашего детства сходят с ума. Его любимые песни, боже, тоже не в вашем вкусе. Держите в курсе.

Жизнь проста как завтрак космонавта. Жизнь — искра, высеченная палкой слепого. И когда упал песок в часах господа бога, Он его разровнял и сделал цирковую арену. Боже мой, как всё красиво! Всякий раз как никогда. Нет в прекрасном перерыва, Отвернуться б, но куда? Красота к нашей жизни, как бабочка, приколота. Насмерть приколота. Я проснулся среди ночи. Жизнь дана, что делать с ней? Кому-то легко, но не это не мне. Полосами, с переменным успехом: То плохо, то очень плохо. Мефистофель, Мефистофель, Мефистофель, не спеши. Предлагать мне обмен, у меня нет души. А если бы была, я согласился бы на творожный сырок с какао и картошку по-деревенски. А если бы была, я согласился бы на творожный сырок с какао и картошечку. Я таков, каков я есть, и более я никаков. За добро без кулаков, за здоровье молодых и за любовь. Я брат милосердия в госпитале любви. Я приду сквозь злые ночи, с собой меня позови. Сначала обулся, потом надел куртку. Или наоборот. Как обычно поступаете вы? Что обычно надеваете вы? Заходя во «Вкусвилл», я покупаю всё самое нездоровое. Как обычно поступаете вы? Что обычно покупаете вы? Как просто спичку погасить — Как птичку выпустить из клетки! Но человечество — это непотопляемое судно. Семь миллиардов отсеков надежды. Они говорят: «Вам надо озадачиться вопросом виузального концепта». Они говорят: «Настоящий рок-стар должен разбить гитару ещё до первого концерта». Они говорят, с кого нужно брать пример, как нужно вылезти вон из кожи. «Соломенные киты», «Деревянные еноты», что там ещё модно у столичной молодёжи? Сначала они говорят: «Если жизнь — это грустная песня, то не надо её затягивать». А потом удивляются: «Это всё, на что его хватило?». Да, это всё, это всё, всё на что меня хватило. Это всё, это всё, всё на что меня хватило. Это всё, что останется. Посолите фигу с маслом и Пососите фигу с маслом. И если не хотите стать моими врагами, Не нервируйте меня своими деньгами! Во мне погиб боец. Во мне погиб отец. Во мне живёт певец! Пиздец, пиздец, пиздец. Твои года — твоё богатство, Пока ты не начал разлагаться. Вот я уже начал окисляться, Невооружённым глазом регистрирую реликтовое излучение. У каждого из нас есть в памяти майский день, Когда он высвободил пчелу из мёда или варенья. Это всё, по чему о нас будут вспоминать. По чему о нас будут судить. Боже мой, как всё красиво! Всякий раз как никогда. Нет в прекрасном перерыва, Отвернуться б, но куда? Красота к нашей жизни, как бабочка, приколота. Насмерть приколота.